Слабый вратарь, бедность, алкоголь, обман с облигациями госзайма и лупцующая почем зря милиция — вспоминаем матч между ленинградским «Зенитом» и московским «Торпедо» на чемпионате СССР по футболу в 1957 году, который обернулся крупнейшими за всю историю Союза столкновениями футбольных болельщиков с милицией.
Расклад сил
«1950-е стали для «Зенита» периодом непростым, неоднозначным. Периодом, в котором неудач на счету нашей команды было куда больше, чем заметных достижений», — говорится на официальном сайте футбольного клуба «Зенит» в разделе «История».
За семь лет — с 1950 по 1957 годы — у «Зенита» сменились пять главных тренеров. К чемпионату 1957 года команду готовил Аркадий Алов — бывший капитан ленинградского «Динамо», спешно завершивший карьеру игрока после того, как на матче против «Торпедо» в 1946 году прыжком с разбегу сломал ногу форварда торпедовцев Александра Севидова. Сайт «Зенита» говорит, что должность тренера оказалась для Алова «непосильной» — он быстро потерял уважение среди игроков и расслабил команду.
«Сбор в Гудауте меня поразил. Я ожидал чего-то необычного, а тренировки оказались просто убогими. Ребята занимались кто чем — кто бегал кроссы, кто пил вино… В общем, предсезонку полностью провалили, никакой нацеленности на борьбу, после каждой неудачи опускались руки. Бойцового духа у команды Алова не было», — вспоминал футболист Станислав Завидонов.
Чемпионат 1957 года «Зенит» начал не очень удачно и занимал место в конце таблицы.
14 мая «Зениту» предстояло встретиться с набиравшим силу московским «Торпедо», которое в итоге заняло второе место в чемпионате. В том сезоне за автозаводцев выступали будущие звезды советского футбола — Валентин Иванов, Эдуард Стрельцов и Слава Метревели. За «Зенит» играл Юрий Морозов, будущий клубный тренер, которого болельщики назовут «отец всех наших побед»; остальные игроки того состава широкой известности не снискали.
Бей милицию
В день матча в Ленинграде было тепло и солнечно — воздух прогрелся до +15°. Назначенная на вторник игра начиналась в 19:30, так что большинство работающих болельщиков успевали на футбол после смены. Сайт «Зенита» отмечает, что многие из них по дороге выпили «на свежем воздухе»; алкоголем тогда совершенно легально торговали и на стадионах. Всего игру пришли посмотреть около 60 тысяч человек — тысяч на десять больше, чем на предыдущие матчи чемпионата.
Первый мяч в ворота «Зенита» Стрельцов отправил уже через 12 минут после начала матча. Второй гол забил Иванов на 36-й минуте. После этого полузащитник ленинградцев Валентин Царицын смог забить ответный гол, но игру это не переломило. Вот так матч описывал корреспондент «Советского спорта»: «Гости четко разыгрывали мяч, опережали хозяев поля в скорости и почти непрерывно атаковали ворота ленинградцев. Особенно хорошо действовали в нападении Стрельцов, Иванов, Метревели. Открыть счет торпедовцам помог до некоторой степени вратарь ленинградцев Фарыкин, кстати сказать, неуверенно защищавший ворота на протяжении всего матча».
Если верить хронологии событий, восстановленной официальным журналом «Зенита», в 21:07 с трибуны спустился пьяный водитель фабрики «Знамя Труда» Василий Каюков — никакого оцепления на стадионах тогда не было, и попасть на поле не составляло труда. Каюков снял пиджак, положил его на скамейку, обматерив, вытолкал вратаря из ворот и сам занял место голкипера. С ближайших трибун раздались смех и улюлюканье.
«Я решил, что это розыгрыш. Мы находились на половине поля «Торпедо», судья дал свисток. Но потом подбежали милиционеры и начали выкручивать руки человеку в рубашке», — вспоминал Царицын.
Сотрудники милиции повели Каюкова к южному тоннелю; задержанный сопротивлялся. Журнал «Зенита» пишет: позже один из сотрудников милиции в суде жаловался, что Каюков попытался его укусить. «Так, как милиционеры, делать было нельзя. <…> По пути разбили в кровь лицо [Каюкова] о бетонный поребрик. На возгласы «Эй, что с человеком делаете!» послышалось: «Сейчас и тебя туда же отведем!». Это и оказалось последней каплей», — рассказывал журналист Валентин Семенов, который присутствовал на матче.
В 21:15 прозвучал финальный свисток. Около 30 болельщиков — по предположению журнала «Зенита», они не были знакомы ни с Каюковым, ни между собой — высыпали на поле, чтобы отбить у милиции задержанного. Сделать это не удалось — группа отступила на трибуны; когда милиция попыталась за ними погнаться, в сотрудников полетели бутылки. Часть болельщиков принялась вооружаться — на стадионе оставалось немало строительного мусора. Милиция ретировалась.
«Нападавшие потребовали выдать Фарыкина и бледного как смерть тренера Аркадия Алова. Кроме выкриков «Бей футболистов!», «Бей гадов!», слышалось «Бей милицию!» и «Делай вторую Венгрию!».
Милиционеров и приехавших для наведения порядка курсантов стали избивать бутылками и другими предметами, в том числе совками, ломами, обрезками водопроводных труб, облицовочными плитками. Большинство милиционеров и стоявших в оцеплении курсантов Военмеда успели укрыться за воротами в южном тоннеле стадиона. Тем же, кто не успел, пощады не давали», — так описывает начало беспорядков автор книги «Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях и фактах» Александр Савин.
Впрочем, клубный журнал «Зенита» допускает, что призывов «делать вторую Венгрию» могло и не быть — участник столкновений Гаранин, которого обвиняли в выкрикивании таких лозунгов, на суде это отрицал; не слышали их и другие очевидцы.
Футболисты и раненые сотрудники милиции забаррикадировались в Южном дворе стадиона. Их попытались вызволить прибывшие на место бригады скорой помощи; как пишет Савин, болельщики не давали им проехать, раскачивая машины и буквально отрывая их от земли. Похожая участь ждала и пожарный автомобиль, который по указанию милиции приехал поливать толпу водой — его перевернули. Те, кто в этом не участвовал, ломали металлические ворота Южного двора самодельным тараном из лестницы.
«Автобусы — и наш, и торпедовский — во дворе стояли. Что с ними сотворили! С открытой галереи над корпусами сбрасывали декоративные металлические вазы, каждая кило по 150-200. Хорошо, никого не раздавили. У многих были ломы, грабли, лопаты — разграбили склад хозяйственного инвентаря. Раненых было много», — вспоминал футболист Морозов.
Согласно хронике журнала клуба «Зенит», ворота Южного двора упали в 22:10. Толпа ринулась внутрь; прозвучал предупредительный выстрел в воздух. Болельщики, бежавшие первыми, легли на пол, остальные развернулись и бросились прочь. Как пишет Савин, первых трех участников беспорядков, которые впоследствии окажутся на скамье подсудимых, задержали именно тут — это были Василий Александров, Василий Дорофеев и Виктор Люсов.
Примерно в это же время на территорию стадиона ворвались бойцы полка оперативного резерва, конная милиция и курсанты военных училищ. Силовики начали избивать и задерживать болельщиков. Через час беспорядки на стадионе имени Кирова закончились.
Бунт обошелся без жертв — на стадионе в тот день не погибло ни одного человека. В приговоре, на который ссылается «Невское время», указано, что пострадали 107 милиционеров, военнослужащих и дружинников; пострадавших болельщиков никто не считал. Беспорядки, настаивало следствие, нанесли стадиону ущерб на сумму 13 236 рублей.
Лупцевали почем зря
В немногочисленных интервью те, кто был на стадионе в день беспорядков, говорили, что для бунта, помимо скверной игры «Зенита», были и другие причины. По словам осужденного на семь лет колонии участника событий Виталия Клау, людей тогда озлобило постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 19 апреля 1957 года «О государственных займах, распространяемых по подписке среди трудящихся Советского Союза» — на предприятиях рабочих вынуждали подписываться на новые государственные займы, а выплаты по всем предыдущим отсрочили на 20 лет.
Один из задержанных Николай Круглов в своем письме в генеральную прокуратуру СССР винил в случившемся милицию. «Кровопролитие, происшедшее в Ленинграде, было подготовлено и организовано милицией города. Подготовка событий состоит в том, что за последние годы у милиции стало правилом избивать людей ни за что. Организация же кровопролития состоит в том, что несколько сот милиционеров, вооруженных палками, по команде своего начальника напали на ни в чем не повинных людей и зверски избили их», — такими словами начинается его обращение.
«Милицию же очень не любили — она часто людей лупцевала почем зря», — вторил Кругову в интервью «Невскому времени» Клау. Еще один осужденный по тому же делу — инвалид Борис Ниелов — в разговоре с корреспондентами газеты «Санкт-Петербургский Курьер» приводил в пример случай, когда в 1954 году ленинградские милиционеры жестоко избили Героя Советского Союза из-за того, что им «не понравился ответ человека». За несколько дней до матча с «Торпедо», писала газета, по городу ходили слухи об избиении милиционерами мужчины на улице Марата.
Клау утверждает, что при разгоне болельщиков милиция хватала всех, кто попадался под руку: «Все само собой утихло, люди стали расходиться, я тоже пошел к трамвайному кольцу. И тут появились грузовики с конвойным полком МВД. Стали всех подряд хватать и бить ремнями. Меня тоже взяли, отвезли в ДПЗ (дом предварительного заключения — МЗ) возле Дворцовой площади, там во дворе всех избили».
Ниелов подтверждает его слова: «Когда началась драка, мы встали и спокойно пошли со стадиона. Я натер ногу протезом и присел отдохнуть у памятника Кирову. Вдруг подъезжает машина, выскакивают два милиционера, хватают меня и тащат. Один кричит старшему: «Да он же на протезе!». А тот отвечает: «Все равно, они тут все зачинщики». Швырнули в машину с такой силой, что я сознание потерял»
«Что милиция делала? С ними были пожарные. Пожарные из брандспойтов поливали… и когда эти люди мокрые шли к трамвайной остановке — тогда же не было другого транспорта — их там милиция вылавливала. По принципу — если мокрый, то участвовал в драке», — объяснял схему задержаний еще один участник событий Михаил Чупров.
До оформления в ДПЗ задержанных заперли в зале Главного штаба милиции. Многие легли на пол; по свидетельству Круглова, под ранеными сразу же натекли лужи крови. Среди нескольких десятков пьяных и побитых мужчин оперативники выбрали 16 человек — они стали подозреваемыми о беспорядках на стадионе. «Среди них двое инвалидов, один несовершеннолетний, большинство рабочие относительно небольших предприятий. Средний возраст арестованных — 26 лет. Некоторые из них действительно активно участвовали в драке на поле, кто-то, видимо, и правда попался под горячую руку», — писал о фигурантах «футбольного дела» журнал «Зенита».
Всех подозреваемых поместили в СИЗО «Кресты». Несколько бунтовщиков позже расскажут, что на допросе их избили, пригрозив политической статьей и расстрелом. «Я сразу понял, что нас всех посадят, даже если не будет никаких доказательств. Охранники, сволочи, все шутили, что скоро нас будут «пукать», то есть расстреливать», — вспоминал Ниелов. Впрочем, обвинения задержанным на стадионе в итоге были предъявлены по статьям о подстрекательстве несовершеннолетних и хулиганских действиях (статьи 73.2 и 74 УК РСФСР соответственно) — по одной из версий, такая мягкость обвинения связана с вмешательством прокуратуры.
Приговоры подсудимым вынесли уже в начале июня. Больше всех — восемь лет колонии — получил Гаранин, которому вменяли лозунги про Венгрию. Клау, Павлову и Петрову дали по семь лет, Александрову — шесть. Остальные получили от трех до шести лет колонии. Ни один из бунтовщиков до конца срок не отсидел — в 1959 году всех их амнистировали и разрешили вернуться в Ленинград.
Эпилог
Вскоре после событий на стадионе имени Кирова партия уволила все руководство «Зенита» и весь тренерский состав. Новым тренером ленинградцев стал москвич Георгий Жарков, до этого игравший в «Торпедо». Под его руководством команда уже в 1958 году заняла четвертое место. Московское Торпедо в 1960 году стало чемпионом страны, но в его составе уже не было Эдуарда Стрельцова
Восходящую звезду советского футбола арестовали в 1958 году по обвинению в изнасиловании. Он получил 12 лет колонии; впоследствии срок сократили до семи. По одной из версий, на максимально жестком наказании настаивал Никита Хрущев.
Стадион имени Кирова снесли в 2006 году. На его месте построили стадион «Санкт-Петербург».
